Двадцать лет спустя после кончины Владимира Лосского, столь для всех нас болезненной, мы больше чем когда-либо ощущаем, как нам его не хватает.

Конечно, он нисколько не забыт, даже среди римокатоликов, как это показывают, в отрицательном смысле, многочисленные полемические выступления, направленные против него католическими патрологами на последнем патристическом Конгрессе в Оксфорде, где его упрекали в неверном понимании святого Максима Исповедника. Также и статьи доминиканского журнала «Истина», под видом изучения Отцов Каппадокийцев, имели своей истинной мишенью богословские высказывания Лосского о Паламизме и о том, что ему предшествовало. В более положительном смысле можно сказать, что некоторые англиканские богословы сумели опереться на апофатическое богословие Лосского в борьбе против известного богословия смерти Бога, в той форме, какую оно приняло у англиканского епископа Робинсона.

Мы с радостью констатируем также, что Владимир Николаевич Лосский, с отцом Георгием Флоровским, — единственные богословы русского происхождения, труды которых переведены, читаются и высоко ценятся в греческом мире, даже среди тех, кто из принципа отбрасывает вообще «славянское» богословие.

В России недавно почти все труды Лосского были изданы по-русски в ежегоднике Московской Патриархии «Богословские Труды». Можно сказать, что по мере того, как течет время, его мысли охватывают все более широкие круги и влияние его продолжает сказываться. И тем не менее отсутствие его среди нас мы ощущаем, как мы сказали, более остро чем когда-либо. Конечно, нам прежде всего не хватает его личности и только те, кто хорошо его знал, могут по достоинству его оценить. Личность его неотделима от его трудов, от того, что он защищал, за что боролся. И именно теперь, при изменившихся условиях, в которых мы находимся, в той духовной атмосфере, в которой возникают новые проблемы и в которой Православие должно отвечать на вопросы, встающие в связи с экуменизмом и эволюцией римокатоличества после второго Ватиканского собора, присутствие В. Лосского могло бы иметь незаменимую ценность.

Ценность его верности Православию, ясности и вместе с тем тонкости его высказываний, а также его знания богословского мира римокатоличества, его способности понимать собеседников, оставаясь в то же время на своих позициях, укорененных в том самом глубоком и самом существенном, что есть в святоотеческом Предании. Он действительно был бы идеальным представителем с православной стороны в диалоге, открывающемся между православной Церковью и римокатоличеством, диалоге который обещает быть и захватывающе интересным, и опасным. Трудно себе представить, что в его присутствии можно было бы услышать из уст православных во всяком случае такие мнения, что «вопрос Филиокве потерял всякое значение», или «различие между православием и католичеством чисто психологическое», но также и мнения противоположные: «Августин еретик», или «Ариан нам ближе, чем Августин».

Великая заслуга В. Лосского в том, что он показал в своей собственной личности, что для того, чтобы быть хорошим православным богословом, нужно прежде всего благочестие, молитва; но нужен и ум, нужно понимание того, что невежество не есть православная добродетель. Наша благодарная ему память побуждает нас продолжать идти тем же путем служения Православию в его догматической, богослужебной и, главное, духовной полноте.

Архиепископ Василий (Кривошеин) Брюссельский и Бельгийский

(Перевод французского текста, появившегося в журнале «Контакт» № 106, 1979 г. стр. 206-207).