Скончавшийся двадцать второго сентября в Ленинграде архиепископ Брюссельский и Бельгийский Василий (Кривошеин) может быть причислен к той славной плеяде «ученых монахов», которыми по справедливости гордится Русская Православная Церковь. Начиная с восемнадцатого века мы видим в истории Русской Церкви иерархов, которые совмещали архипастырское служение с напряженной работой в области богословия. В двадцатом веке выдающимися богословами были такие иерархи, как патриарх Сергий Страгородский и митрополит Антоний Храповицкий, умерший в эмиграции. Интересно отметить, что среди иерархов других православных Церквей были выдающиеся проповедники, но крупных богословов среди них не было со времен падения Византийской империи.
Будущий архиепископ Василий учился еще до революции на историко-филологическом факультете Петроградского университета, а закончил свое образование уже в эмиграции, в Париже. В возрасте двадцати пяти лет он удалился на Афон, принял монашеский постриг в русском монастыре святого Пантелеймона и посвятил себя изучению творений отцов Церкви. Он в совершенстве владел греческим языком, а знание основных западноевропейских языков помогло отцу Василию ознакомиться с трудами западных специалистов по патристике и византологии. Как в западной науке, так и при дореволюционных Духовных академиях в России еще в девятнадцатом веке была проделана огромная работа по систематизации и изучению трудов отцов и учителей Церкви. Во второй половине прошлого века французский католический аббат Минь совершил поистине гигантский труд — он собрал и напечатал в хронологическом порядке все писания греческих и латинских отцов Церкви. Но внимание ученых привлекали, в первую очередь, отцы Церкви доконстантиновской эры и эпохи Вселенских Cоборов. Труды отцов Церкви поздневизантийского периода — эпохи Македонской династии и Палеологов, — даже изданные аббатом Минь, до недавнего времени были еще мало изучены. Между тем, в те же века, которые предшествовали падению Константинополя, который был захвачен турками в тысяча четыреста пятьдесят третьем году, богословская мысль Византии переживала эпоху творческого расцвета. Если мысль отцов Церкви в эпоху Вселенских Соборов была занята, в первую очередь, вопросом о взаимоотношении божественной и человеческой природы Иисуса Христа и опровержением ошибочных учений, богословие поздней Византии было богословием мистическим по преимуществу. Такие богословы, как преподобный Симеон Новый Богослов и святой Григорий Палама, архиепископ Салоникский, искали уже не четких вероучительных формулировок, а внутреннего, духовного знания. Это то мистическое восхождение, которое делает человека участником божественной жизни, явленной во Христе. Святой Григорий Палама, учению которого посвящена первая книга отца Василия, изданная на русском языке в Праге в годы перед Второй мировой войной, был главой афонского движения исихастов. Слово «исихия» означает на греческом языке «блаженный покой». Подвижник, который, по традиции святой горы Афон, беспрерывно повторяет про себя Иисусову молитву — «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, милостив буди мне грешному», — таким путем не только отражает праздные или греховные мысли. Само святейшее Имя Спасителя обладает могучей духовной силой, которая постепенно творит из несовершенного человека духоносца, которому открывается то, что сокрыто от взора людей, которые рабствуют суете и греху. Такой подвижник удостаивается видения божественного света, того самого света, который исходил от Христа, когда Он сделал Петра, Иакова и Иоанна свидетелями Его Преображения на святой горе Фавор. В своих писаниях святой Григорий Палама свидетельствует, что этот фаворский свет, который увидели ученики Христа и который бывает явлен подвижникам, есть свет нетварный. Иными словами, этот свет рождается не из сознания человека, находящегося в состоянии духовного экстаза. Этот свет — божественный по своей природе, он есть эманация или энергия Самого Бога, Который являет Свой свет человеку. За два века до святого Григория Паламы об этом писал, в иных выражениях, преподобный Симеон, игумен одного из монастырей Константинополя в конце десятого и в начале одиннадцатого веков. Этому подвижнику и отцу Церкви, названному Новым Богословом, посвящена вторая книга архиепископа Василия, вышедшая на русском языке в Париже пять лет тому назад. Автор показывает в этой книге, что в центре созерцания преподобного Симеона находится тайна спасения человека — от сотворения мира до второго пришествия Христа и всеобщего воскресения из мертвых. Все едино и неразрывно связано в спасительных действиях Святой Троицы. Но воплощение Христа, ставшего соприродным человеку, чтобы его спасти, занимает основное место не только в богословии, но и в мистическом опыте преподобного Симеона. Цель христианской жизни — увидеть Христа в сиянии Его божественной славы. Очевидно, что такой полноты мистического откровения удостаиваются лишь немногие подвижники. Но, как указывает преподобный Симеон, само устремление к такой полноте уже спасительно, ибо оно уже начинает освобождать человека от власти греха.
Архиепископ Василий уже покинул этот мир, но его труды будут служить людям, которые ищут разумеющей веры и приобщения к духовному опыту отцов и учителей Церкви.
