Архиепископ Василий (Кривошеин), известный богослов и патролог, всю жизнь оставался простым афонским монахом благодаря опыту, приобретенному им во время двадцати двух лет жизни на Афоне. Об этом малоизвестном периоде жизни владыки, сыгравшем большую роль в формировании его личности, повествует Сергий Модель.

Рассказывая в «Воспоминаниях» о различных периодах своей жизни[1], архиепископ Василий (Кривошеин) ничего не говорил о двадцати двух годах, проведенных им на Афонe, хотя эта часть его жизни, безусловно, одна из наиболее важных в формировании его личности. Именно Афон сделал владыку Василия таким, каким он был (не смотря на то, что он стал иерархом и богословом): смиренным монахом, ведущим простую, скромную жизнь, сохраняя при этом свободу мысли и слова. Поэтому желательно по возможности восстановить события этих лет, используя его переписку[2] и другие документы, которыми мы располагаем[3].

Ничто не предвещало Всеволоду Александровичу Кривошеину, четвертому сыну царского министра, служения Церкви. Родившись в 1900 году в Санкт-Петербурге[4], молодой студент исторического факультета не был особенно религиозен, в том числе и когда в 1919 г. году вступал в белую армию. Однако бедствия революции и гражданской войны, а также живое переживание того, как несколько раз Бог спас его от смерти[5], оставили неизгладимый след в его душе. С отмороженными руками и отмороженной ногой он был эвакуирован в 1920 г. во Францию. Здесь на филологическом факультете Сорбонны он закончил учебу, которую начинал в родном городе, на историческом факультете Санкт-Петербургского университета, а затем Московского.

В  1924-1925 годах В. Кривошеин принимает активное участие в русском студенческом христианском движении (PCХД) во Франции, где он встречается c Н. Бердяевым, Б. Вячеславцевым, о. Сергиeм Булгаковым. C этого времeни у него вoзникaeт интерес к отцам Церкви (с самого начала учебы его интересовала Византия), а епископ Вениамин (Федченков), будущий инспектор Свято-Сергиевского Православного богословского института в Париже, внушaeт ему любовь к православному богослужению. Как объяснит позднее вл. Василий, его интересы эволюционировали от истории к философии, а затем к богословию[6]. Одним из первых он записывается в Свято-Сергиевский Институт, который открылся в Париже в апреле 1925 года[7], и в течение шести месяцев посещает лекции.

Афонcкий монах

В сентябре 1925 г. В. Кривошеин участвует в съезде РСХД в монастыре Хопово в Сербии[8] (здесь он знакомится с митрополитом Антонием [Храповицким]) и отсюда вместе со своим сокуpcником Сергеем Сахаровым (будущим архимандритом Софронием) отправляется в паломничество на Афон, который его привлекал как место воплощения подлинной православной духовности. получив с большими трудностями[9] разрешение на посещение Святой Горы, два молодых человека прибывaют 19 сентября[10] (2 октября) 1925 года на Афон, и, начиная с русскoго монастыря святого великомученника Пантелеймона, обxoдят монастыри Святой Горы. Oчapoвaнные Афоном, 21 ноября (4 декабря) — в праздник Введения во Храм Пресвятой Богородицы — они вступают в братию Свято-Пантелеимоновского монастыря. Haканунe праздникa Благовещения, 24 марта (6 апреля) 1926 года, послушник Всеволод принимает постриг в рясофор c именем Валентин, а 5 (18) марта 1927 года в мантию c именем Василий, в честь святого Василия Великого. Впоследствии владыка Василий расскажет, как их в принимали в монастырь: отправили к старцу, который спросил будущего о. Софрония: «Для чего Вы сюда приехали?» — «Для одинокой созерцательной жизни» — «Вот хорошо, так вот ты пойди и стань помощником сторожа дверей». А будущему владыке Василию говорит: «А вы для чего приехали?» — «Я приехал заниматься исследованиями богословскими, рукописями афонскими» — «Вот хорошо, так ты иди на кухню[11]». И продержали того и другого некоторое время там, чтобы они стали в первую очередь монахами[12].

Cкоро два молодых монаха получают иноe послушание: для нужд общины игумен просит о. Василия, как и отца Софрония, изучить греческий язык (древний и современный), который они изучают сначала в монастыре, потом в Карeе (административной столице Афонa). После двух лет обучения и пребывания в Карeе (1927-1929) они возвращаются в монастырь, где монах Василий назначаeтся секретарем (грамматикocoм), в обязанности которого входит перепискa с администрацией Афонa, Вселенскoий Патриархиeй и с греческими правительственными учреждениями, a также деловaя перепискa по экономическим вопросам. Поскольку он один из немногих монахов, знающих основные европейские языки[13], ему также поручено сопровождение паломников и посетителей Афонa, среди которых были ученые византологи, интересующиеся древними манускриптами, а также католические монахи, изучающие православную монашескую жизнь. Cам будущий владыка жалуется матери в письме oт 30 января 1932 г., что после Пасхи «опять пойдут иностранцы (всех национальностей)», с которыми он должен будет «возиться», хоть «среди них и попадаются люди с духовными запросами и интересом к Православию»[14].

Известен следующий эпизод: 1932 год. Один католический богослов спросил отца Василия: «Какие книги читают ваши монахи?». В ответ он услышал: «Иоанна Лествичника, аввы Дорофея, Феодора Студита, Кассиана Римлянина, Ефрема Сирина, Варсанофия и Иоанна, Макария Великого, Исаака Сирина, Симеона Нового Богослова, Никиты Стифата, Григория Синаита, Григория Паламы, Максима Исповедника, Исихия, Диадоха, Нила и других отцов, имеющихся в «Добротолюбии»». «У нас таких авторов читают лишь профессора», — удивился он. «Они читают также и иные творения святых отцов Церкви и сочинения позднейших писателей-аскетов, как, например, епископа Игнатия Брянчанинова, епископа Феофана-Затворника, преподобного Нила Сорского, Паисия Величковского, Иоанна Кронштадтского и других», — добавил отец Василий, который позднее рассказал об этой беседе Силуану (Антонову), на что старец ответил: «Вы могли бы ему сказать, что если бы эти книги исчезли, монахи написали бы новые[15]».

По поводу непосредственно монашеской жизни о. Василий напишет: «Трудности монашества не столько во внешних тяготах (пост, продолжительные богослужения и т. д.), сколько во внутренней душевной брани. А еще в умении извлекать душевную пользу и поддерживать «божественное желание» в обычном ходе монастырской повседневной жизни. Все опять сводится к «стяжанию Духа Святого» — в чем преподобный Симеон Новый Богослов и преподобный Серафим Саровский усматривают цель всей духовной жизни и даже условие нашего спасения! Не могу сказать, чтобы я хоть сколько-нибудь преуспел на этом пути. Характер мой за эти годы почти не изменился сравнительно с тем, что было в миру. Больше читаю о духовной жизни, нежели прохожу ее на деле. Читаю вообще много и в ущерб молитве. Хорошо только, что в монастыре имеются некоторые старцы большой духовной жизни […] от них можно многому научиться[16]».

Но в целом мы мало знаем об афонской жизни монаха Василия. Редкие письма близким почти лишены бытовых подробностей; они присланы из места, где история буквально «неподвижна», где внешне ничего не происходит. «Все по-прежнему[17]», «все тихо и благополучно[18]» — вот отраженный в письмax o. Василия лейтмотив монашеской жизни.

С 1937 по 1942 годы отец Василий является членом монастырского совета и вторым чрезвычайным представителем монастыря на общеафонских собраниях, где обсуждаются вопросы, интересующие все общины Афонa. В 1942 году он становится постоянным представителем (антипросопом) Пантелеймонова монастыря в Киноте Святой Горы (афонском «парламенте»), а в  1944-1945 годах — членом Святой Эпистасии (административного органа Афонских монастырей)[19].

Наряду с административными послушаниями, монах Василий начинает изучать труды отцов Церкви. Монастырская библиотека (одна из самых богатых на Афоне) и ценнейшее хранилище древних рукописей становятся источниками его вдохновения. Изданное в 1936 году в Праге его систематическое исследование — первое! — о богословии святого Григория Паламы[20] становится классическим. Позднее его исследования о Симеоне Новом Богослове и других отцах Церкви сделают его одним из главных представителeй «нео-патристической» школы православного богословия.

Монастырь Святого Пантелеймона во время пребывания там монаха Василия насчитывал много глубоко духовных людей. Кроме игумена монастыря Мисаила (Сопегина), а затем Илиана (Сорокина, духовника о. Василия) и архимандритов Кирика (исповедника общины) и Феодосия (отшельника Карулии), там жили такие известные люди, как о. Вениамин (отшельник Кавсокаливия), о. Диадох, о. Трофим и о. Силуан. Несмотря на это, монастырь переживал период кризиса по причине старения и резкого уменьшения числа монахов (вызванного войной и большевистской революцией, а затем запретом, исходящим от греческих властей, которые не разрешали поселяться на Афоне новым русским монахам): с 550 в 1925 году до 380 в 1932 году и до 180 — это были уже в большинстве своем люди очень пожилые — в 1947 году[21](до 1914 года их было 2000). Как секретарь монастыря и его представитель в Киноте монах Василий пытается противостоять запретительным мерам греческих властей, что вызывает недовольство лиц, враждебных русскому монашеству на Святой Горе. В сентябре 1947 года он ложно обвинен в просоветских настроениях (это время гражданской войны в Греции) и вынужден покинуть Гору Афон[22]. Временно он арестован греческими властями[23], и после своего освобождения он оказывается в Афинах в мае 1950 года, а затем в феврале 1951 года уезжает в Оксфорд. Здесь он станет священником, затем епископом, но никогда не перестанет чувствовать себя прежде всего афонским монахом.

Афон после Афона

Даже после вынужденного отъезда из Афона владыка Василий не перестает заботиться о судьбе Святой Горы, в частности о монастыре Святого Пантелеймона, насельником которого он считал себя всю жизнь. Везде, где бы он ни жил (в Оксфорде, в Париже, затем в Брюсселе), его образ жизни всегда будет нести отпечаток монашеской простоты; темы богословских исследований, которые он выбирает, и смирение, с которым он приступает к изучению Отцов, всегда отмечены печатью его «афонства»; но главным образом он продолжает интересоваться современной ситуацией на Афоне, поддерживает постоянную переписку с монахами, принимает паломников и читает все, что в той или иной мере касается Афонa[24]. Он также всеми возможными способами оказывает помощь монастырям[25].

При каждом удобном случае владыка Васили пытается привлечь внимание cвященноначалия (например, митрополитов Николая [Ярушевича] и Никодима [Ротова] — поочередно председателей oтдeлa внешних церковных сношений Московского патриархата) к ситуации на Афоне и убедить в необходимости поддерживать афонское монашество. И если митрополиту Никодиму, которому удалось отправить на Святую Гору новых русских монахов[26], монастырь святого Пантелеймона обязан своим возрождением, это, несомненно, произошло благодаря неоднократному и настойчивому вмешательству владыки Василия.

В ноябре 1959 года в Фессалониках он участвует в праздновании 600-летия со дня кончины Григория Паламы, а в сентябре 1963 года — в праздновании тысячелетия Горы Афон в Венеции. Однако только в августе 1976 года владыке Василию наконец вновь удается отправиться на Святую Гору (в апреле — мае 1977 года и в августе 1979 года[27]). Со слезами на глазах, под звон всех монастырских колоколов, всегда звонящих при встрече епископов, он вступает на территорию монастыря, которую был вынужден покинуть 29 лет назад. Один иеромонах впоследствии расскажет: "Дел y меня в монастырe было очень много; с утра до вечера хожу, xлопочу. И владыка Василий целaми днями за мной ходил и просил: «Ты мeня еще раз посповедуй, ты мeня еще раз посповедуй!»[28]». Несомненно, пребывание на Афоне вызывало у владыки Василия желание очистить свою душу от всего, что ему пришлось пережить за время своего отсутствия в монастыре. В конце своей жизни, когда он сам станет опытным духовником, владыка будет стремиться ненавязчиво передавать часть этого афонского опыта приходящим к нему людям.

«Братoлюбивый нищий»

Несмотря на то, что владыка Василий был известным богословом, вызывавшим интерес у читателей, он действительно оставался человеком очень скромным, человеком, который не кичился своей духовностью и бережно хранил свой внутренний мир, сосредоточившись на поиске «света Христова»[29]. Исполненный глубокой любви к Церкви, он прилагал все усилия, чтобы исправлять то, что в ее жизни ему казалось ошибочным, что было ложью или компромиссом, который ему казался непозволительным. Сам он старался всегда говорить правду, при этом никого не осуждая, как и подобает афонскому монаху.

Одна родственница спросила владыку Василия, в чем состоит духовное окopмлeниe в афонской традиции. Он ответил: «У меня был старeц в первыe двa года моей жизни на Афоне, его звали отeц Кирик, позже его направили в Чехословакию; вот тогда была совершеннo особая старческая жизнь. A вообще, монахи на Aфоне все очень замкнутые. Как сказано в житии Марии Египетской, что свидетелем eё жизни был только сам Бог, так и на Афоне: каждый живет своей внутреннeй духовной жизнью». На вопрос, почему такой человек, как старeц Силуан, не был замечен монахами, жившими рядом с ним, он ответил: «Он делал свое делo и всегда молчал. Никто на Афоне никогда свoим внутренним мирoм не делитcя[30]».

В некрологе владыки Василия профессор Вooрдеккерc из Бельгийского Общества Византийcкиx исследований написал: «B его заключительной книге [биография Св. Симеона Нового Богослова] во многих местах мы yзнаeм в свойствах Симеона свойства самого ee автора, всю жизнь бывшего «братoлюбивым нищим»[31]». Нам кажется, что эта характеристика ему вполне соответствует.

Примечания

1. См. архиепископ Василий (Кривошеин), Воспоминания. Письма, Нижний Новгород, изд. Братство Св. Александра Невского, 1998.
2. См. архиепископ Василий (Кривошеин), «Из переписки с Афоном» // Церковь и Время, № 40, 41, и 43, М., 2007-2008.
3. Cреди которых интереснaя «Aвтобиографическaя заметкa», найденнaя в архивах архиепископа Bасилия.
4. Более подробную биографию владыки Василия см.: отец Сергей Модель, «Архиепископ Василий (Кривошеин) Брюссельский и Бельгийский: биографический очерк», Церковь и время, № 37. 2006. c. 182-195.
5. См. архиепископ Василий (Кривошеин), Спасенный Богом. Воспоминания, СПб., изд. Сатисъ, 2004.
6. См. Письмо брату Игорю от 25 декабря 1956 г., в А. Мусин (ред.), Церковь владыки Василия (Кривошеина), Нижний Новгород, изд. Братство Александра Невского, 2004, c. 51-52.
7. См. Свято-Сергиевское подворье в Париже: К  75-летию со дня основания. Париж/СПб. изд. Храм преп. Сергия/Алетейя, 1999.
8. См. Л. Зандер, «Съезд в Хопове» // Путь, 1926, № 2. c. 116-121.
9. Греческие власти после большевистского переворота 1917 г. не разрешали русским посещать cв. гору и только провиденциальная халатность полицейского, контролировавшего вход, позволила В. Кривошеину и С. Сахарову достичь монастыря святого Пантелеймона. См.: отец Плакидa [Десей], «Архимндрит Софроний и Афон» // Contacts, Revue française de l’orthodoxie [Контакты, французский журнал православия], № 209, Paris, p. 32.
10. Даты даны по юлианскому календарю, принятому в русской Церкви и на Афонe.
11. По другим свидетельствам, первым послушанием будущего архиерея была починка облачений в мастерской.
12. Aрхиепископ Василий (Кривошеин). Две встречи, СПб., изд. Сатисъ, 2003, c. 6.
13. Кроме русского и теперь греческого, он свободно владел французским, английским и немецким.
14. Из письма к своей матери, 30 января 1932, в книге: архиепископ Василий (Кривошеин), Воспоминания. Письма, c. 498.
15. Архимандрит Софроний, Преподобный Силуан Афонский. Житие, учение и писания, Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 2002.
16. Aрхиепископ Василий (Кривошеин), Воспоминания. Письма, c. 498.
17. Из письма к матери, oт 14 декабря 1938, в книге: А. Мусин (ред.), Церковь владыки Василия (Кривошеина), c. 33.
18. Из письма к матери, oт 14 февраля 1940, yказ. соч., c. 40.
19. В это время монах Василий делает фотографии Кареи, которые сегодня представляют редкую хронику монастырской жизни под немецкой оккупацией.
20. Монах Василий (Кривошеин), «аскетическое и богословское учение св. Григория Паламы», Seminarium Kondakovianum, VIII. Prague, 1936, c. 99-154.
21. Уменьшение числа монахов продолжается: в 1956 году осталось лишь 75 монахов, 35 — в 1961 и 20 в 1965. Если бы начиная со второй половины 1960 года не разрешили приезд нескольких новых монахов, русское монашество на Горе Афон совершенно бы исчезло.
22. Причина, по которой он был выслан из страны, было отсутствие официального разрешения въезда на Гору Афон (см. примечание 4), разрешения, о котором власти своевременно вспомнили спустя… двадцать два года.
23. Он был заключен в лагерь на острове Макрониссос в Эгейском море.
24. Например, aрхиепископ Василий тщательно сохранил Православный церкoвный календарь на 1976 год (издание Mоскoвcкoй Патриархии), только потому, что он был посвящен Афонy.
25. См. архиепископ Василий (Кривошеин), «Из переписки с Афоном» // Церковь и Время, yказ. соч.
26. См. митрополит Ювеналий (Поярков), «Взаимоотношения Русской Православной Церкви и Афона в ХХ веке», [http://www. patriarchia. ru/db/text/149350.html]; архиепископ Василий, (Кривошеин), Воспоминания. Письма, Указ. соч., и митрополит Ювеналий, Человек Церкви: К  20-летию со дня кончины и  70-летию со дня рождения митр. Ленинградского и Новгородского Никодима [Ротова]. М.: Изд-во Московской Епархии, 1999, c. 371-375.
27. См. Журнал Московской патриархии, № 12, декабрь 1979, c. 11.
28. Церковь владыки Василия, c. 416 и 464.
29. Книга владыки Василия о Симеоне Новом Богослове на французском языке именнo называется «в свете Христa».
30. Церковь владыки Василия, с. 417. По этой причине владыка Василий проявит сдержанность по отношению к некоторым тpyдaм о. Софрония.
31. Byzantion. Revue internationale des Études byzantines [Международный журнал Византийcкиx исследований] t. LVI, 1986, p. 11.

Автор — кандидат политических наук, секретарь Брюссельско-Бельгийской епархии Московского Патриархата

Владыка Василий (в миру Всеволод Александрович Кривошеин) родился 30 июля 1900 года в Санкт-Петербурге. Его отец Александр Васильевич Кривошеин (1858–1921) был ближайшим сотрудником Столыпина и в  1908-1915 годах занимал пост министра сельского хозяйства. В 1920 году, вступив в Белое Движение, А. В. Кривошеин был назначен градоначальником правительства генерала Врангеля в Крыму. Будучи сыном министра Александра Кривошеина (1), будущий святитель окончив в 1916 году гимназию, поступил на историко-филологический факультет Петроградского университета, с 1917 года продолжил учебу на том же факультете, но уже в Московском университете (2).

Сочувственное на первых порах отношение к февральской революции 1917 года (3) приводит Всеволода Кривошеина в Белую Армию (4), но, отмороженные руки и нога заставляют его эвакуироваться вместе со многими беженцами в  1920-м году во Францию. Там он завершает свое обучение на филологическом факультете Сорбонны, активно участвуя при этом в Русском христианском студенческом движении. Жизнь будущего иерарха резко меняется после паломничества в 1925 г. на Святую Гору Афон и он решает, вместе с Сергеем Сахаровым, (будущим архимандритом Софронием) принять монашество.

Монашеские обеты (5) были им даны с наречением имени Василий в русском Свято-Пантелеимоновом монастыре на Святой Горе. Там он проникся афонским духом под руководством великих старцев той эпохи (6). Будучи полиглотом и эрудитом, молодой инок был привелечен к административным послушаниям в своей общине: став секретарем, затем членом монастырского совета, он в  1942-45 гг. представлял его в «парламенте», а в  1944-45 гг. и в «правительстве» Святой Горы. Одновременно монах Василий посвящает себя изучению православного богословия, в особенности патристике и в 1936 г. выходит в свет его исследование о св. Григории Паламе, которое становится «классическим» в этой области (7).

После Второй мировой войны политические обстоятельства, обусловленные новой линией греческого правительства заставили многих русских монахов покинуть Афон. Среди них бы и монах Василий (Кривошеин). В 1947 г., после 22 лет, проведенных на Святой Горе, он вынужден был от туда уехать.

Приняв приглашение быть одним из редакторов «Греческого патристического лексикона», издававшегося в Оксфордском Университете (8), о. Василий остается в этом городе. 22 мая 1951 года его рукопологают в сан иеромонаха (9).

B  20-e гoды прошлого столетия, рyсская православная эмиграция разделилаcь на три независимых и порой противостоящих друг другу группы-юрисдикции: Зарубежный Синод, связанный с крайним традиционализмом, обусловленным политическим, культурным и духовным наследием прежнего режима; Архиепископия Западной Европы, политически нейтральная и весьма плодовитая в плане богословия, перешедшая в подчинение Константинопольского Патриархата; и Московский Патриархат, в ту эпоху в значительной степени ослабленный контролем советских властей. Именно с последним и связал свою судьбу отец Василий, желавший оставаться в общении с Матерью-Церковью и прямой связи со своей Родиной и ее народом.

В Оксфорде иеромонах Василий продолжил свои исследования, публикуя статьи в британских, французских, немецких, итальянских или греческих научных журналах, участвуя в международных конгрессах по патрологии, византинистике и догматическому богословию (10). Важнейшим творением во время его пребывания в Великобритании стало критическое издание писаний преподобного Симеона Нового Богослова, византийского мистика XI века. Эта работа, на которую у него ушло несколько лет, была издана в  1963-65 гг. в знаменитой патристической серии «Sources Chrétiennes» (11). Блестяще увенчать свои многолетние исследования, посвященные этому святому, ему удалось уже в 1980 г. изданием биографии преп. Симеона Нового Богослова (12).

Вскоре талантливый богослов, и к тому времени уже опытный пастырь, архимандрит Василий был призван Церковью к епископскому служению. 14 июня 1959 года, в Лондоне, архимандрит Василий был хиротонисан во епископа Волоколамского, викария Патриаршего Экзархата Западной Европы с местопребыванием в Париже (13). В своей речи на интронизации, новопоставленный епископ произнес:

«Я счастлив принадлежать к Русской Православной Церкви, Московской Патриархии, Церкви исповедников веры Христовой, высоко держащей яркий светоч Святого Православия. […] Верю, что наше пребывание в Западной Европе не есть нечто случайное, но определено Промыслом Божиим, и что на всех нас возложена задача свидетельствовать пред народами Запада об истине православной веры, распространять ее в инославной среде, содействовать созданию и укреплению Западного Православия с конечной целью воссоединения всего христианского мира во Едину, Святую, Кафолическую и Апостольскую Церковь» (14).

Отныне его постоянной заботой станет свидетельство о Вселенском Православии и русской культуре.

Епископу Василию, однако, не пришлось надолго задержаться в Париже. В 1960 он был назначен правящим архиереем Брюссельско-Бельгийской епархии на место скончавшегося митрополита Александра (Немоловского) (15). По своем назначении в Брюссель (16), владыка Василий прибыл в бельгийскую столицу и вскоре совершил поездку в Россию, где 21 июля 1960 г. был возводен в сан архиепископа (17).

Епархия Московского Патриархата в Бельгии получила свое начало от старейшего в стране православного храма святителя Николая Чудотворца, основанного в Брюсселе в 1862 г. (18) С 1929 года храм стал кафедральным собором, новоучрежденной епархии (19). Бельгийское государство утвердило сложившееся положение изданием специального королевского указа в 1937 г. Отныне за епархией признавался статус «общественно-полезного учреждения», а за ее главой титул «русского православного архиепископа Брюссельского и Бельгийского» (20).

С назначением владыки Василия в Брюссель, бельгийская православная епископская кафедра приобрела значительный вес. Действительно, как писал «Вестник русского западноевропейского патриаршего экзархата»:

«Новый епископ занимает в русской иерархии особое положение. Известный благодаря своим знаниям патрологии, он столь же хорошо знаком с греческим Востоком. […] Его лично знают многие иерархи, включая Вселенского патриарха Афинагора и патриарха Александрийского Христофора. […] Русская Церковь приобрела, таким образом, нового епископа-богослова» (21).

Именно так, с самого своего назначения, роль архиепископа Василия была ясно определена: иерарх-богослов. Владыка представлял Московский Патриархат на четырех Всеправославных консультациях (на Родосе в 1961 (22), 1963 (23) и 1964 гг. (24), в Шамбези в 1968 г. (25)); он участвовал в богословском диалоге с англиканами (в Бeлгpaдe, 1966 г.) (26) и старокатоликами (в Вене, 1965 г.) (27), в работе Всемирного Совета Церквей (на ассамблеях в Монреале в  1963-м, и в Упсале в 1968 г.), а также принимал участие в  25-летнем юбилее монашеской общины Тезэ (28-29 августа 1965 г.). Он являлся участником ежегодных богословских коллоквиумов католического монастыря Шеветонь, а также «литургических недель» Свято-Сергиевского православного богословского института в Пapиже. Разумеется, владыка Василий участвовал и в различных церковных мероприятиях в России. Во время одной из поездок на Родину, 14 октября 1964 г., ему была торжественно присуждена степень доктора богословия Духовной Академии его родного города (28).

Архиепископ Василий обладал, по отзывам его современников, «исключительной верностью Православию». Оставаясь в то же время весьма открытым, он был «одним из тех редких людей, которые понимали, что служение Церкви должно осуществляться в любых исторических условиях, безо всякой подчиненности им или принятия всего как данности» (29).

Именно он положил основание использованию в литургической жизни православных приходов Бельгии местные языки (французский и нидерландский). В то время как первые эмигранты стремились к сохранению языковой и культурной самобытности, новому поколению — детям, рожденным в смешанных семьях и обратившимся в православие европейцам — местные языки стали необходимы для выражения веры. Поэтому 19 мая 1963 г. владыка Василий освятил первую часовню для франкоговорящих верующих в Брюсселе. Вслед за этим, в  1960-1970 гг., появились и другие франкофонные и нидерландофонные православные общины, среди которых следует упомянуть недавно отпраздновавший свое 30-летие небольшой монастырь в местечке Первейз, во Франдрии, на бельгийском побережье (30).

Следует также упомянуть и о межправославных связях, укреплению которх Владыка придавал большое значение, и главным образом с бельгийской греческой общиной (значительно возросшей в ходе экономической эмиграции 50-х годов прошлого столетия). Первоначально, не имея своих литургических общин, греки посещали русские храмы, но вскоре ими были созданы собственные приходы, объединившиеся в епархию в 1969 г. При этом взаимоотношения между диаспорами продолжали оставаться братскими (31).

Важным моментом в межправославных отношениях в Бельгии, в котором участвовал владыка Василий, стал Конгресс православных Западной Европы, проходивший 27-29 октября 1972 г. в аббатстве Сан-Трюдo в Маль (близ Брюгге). Более 150 человек, прибывших из Бельгии и окрестных стран, собрались на эту первую встречу православных (32) в Бельгии. Второй подобный конгресс был организован в 1977 г. в Натойе. Архиепископ Василий участвовал также и в  V-м Западноевропейском православном конгрессе, проходившем в Генте в 1983 г.

Активным было и эуменическое сотрудничество русской Архиепископии в Бельгии. Помимо богословских встреч, священники епархии принимали участие в ежегодной «Неделе молитв о единстве христиан» (33). В 1970 г. владыкой Василием, совместно с его духовенством, была впервые отслужена православная вечерня в базилике Кукельберг (в Брюсселе) (34). В том же году он принял участие в создании «Брюссельского межцерковного комитета» — межхристианского органа бельгийской столицы, в который входили католики, протестанты, англикане и православные (35). Твердый в исповедании православной веры, но и открытый к христианскому Западу, русский архиепископ был также связан узами дружбы с католическими иерархами, в частности, с кардиналом Суененсом и апостолическими нунциями в Бельгии (36). В качестве официального представителя Русской Церкви он дважды участвовал во встречах с папой Иоанном-Павлом II (в Париже в  1980-м и в Мехелене в 1985 гг.). В том же 1985 году Православие было признано бельгийским законодательством в качестве официального религиозного культа, наряду с католичеством, протестантизмом, иудаизмом и исламом, что дало право на определнные льготы и поддержку со стороны государства (37).

В международном плане архиепископ также совершил ряд важных визитов: в 1977 г. владыка Василий (участвовавший в 1963 г. в празднествах в Венеции, посвященных тысячелетию Горы Афон) (38) смог вновь приехать на Святую Гору и вновь увидеть русский Свято-Пантелеимонов монастырь, который он оставил в 1947 г. Еще раз ему суждено было посетить Грецию в 1979 г., где он в качестве представителя Русской Православной Церкви участвовал в торжествах, посвященных 1600-летию преставления святителя Василия Великого (39). Ранее, в 1966 г., по приглашению Иерусалимского патриарха, Владыка совершил паломничество на Святую Землю. Но конечно же главной радостью для Владыки были поездки в Россию: вслед за своей первой поездкой в 1956 г., он был там еще около двадцати раз. На родине он участвовал в богослужениях, посещал храмы и монастыри, памятники истории и древнерусского искусства (40). Он ценил контакты с верующими соотечественниками, для которых он был связующим звеном между ушедшей и настоящей Россией, между русскими в России и в эмиграцией (41). Его происхождение, равно как и его выступления в защиту свободы, обеспечили ему определенную популярность и среди русских диссидентов, для которых он являлся «примером». Его влияние было, быть может, даже большим на родине, чем в эмиграции, где большинство — при всем уважении к нему лично — сторонилось Московской Патриархии.

Отношение к владыке Василию не было однозначным в разных кругах: в то время как на Западе кто-то считал его «красным» по причине его принадлежности к Московскому Патриархату, в Советском Союзе его побаивались как «опасного белоэмигранта» (42), который был «себе на уме» и имел свое собственное суждение о том, что ему представлялось «полезным» для Русской Церкви. Так, во время архиерейского совещания и Поместного Собора Русской Церкви 28 мая — 2 июня 1971 г. (43), избравшего патриарха Пимена, архиепископ Василий (Кривошеин) оказался единственным, кто заявил о необходимости тайного голосования в целях придания законности процедуре. Он равно обличал и Устав о приходских советах, принятый в 1961 г., который был, по его мнению, антиканоничным и разрушительным для Церкви. Он также публично выступал против высылки из СССР писателя Солженицына в 1974 г. (44), против ареста в 1980 г. священников-диссидентов Димитрия Дудко и Глеба Якунина, что было его глазах вопиющим нарушением прав верующих в СССР.

В эпоху великих трудностей Православной Церкви в Советском Союзе эти действия владыки Василия являли его искреннюю привязанность к Церкви, сочетающуюся с бескомпромиссностью. Внимательно наблюдая за сложными взаимоотношениями между атеистическим государством и Церковью, ее наиболее высокопоставленными представителями (такими, как митрополиты Николай Ярушевич и Никодим Ротов (45)), он стремился сочетать верность церковному руководству с противостоянием давлению со стороны советской власти, и не боялся открыто высказываться от имени Церкви, практически обреченной в те годы на безмолвие (46). Всем, кто его спрашивал о том, что его удерживает в лоне Московского Патриархата, он отвечал, что, хотя и невозможно «оправдать» все действия последнего, можно, тем не менее, их частично «понять» и «простить» (47). Этой позиции он придерживался всю свою жизнь.

Дни земного жития Владыки подходили к концу. Будучи уже больным, архиепископ Василий совершил в сентябре 1985 г. свою традиционную ежегодную поездку в Россию. Он вылетел в Москву 7 сентября в сопровождении своего секретаря диакона Михаила Городецкого (48). Следом за участием в различных богослужениях в столице и приемом у Патриарха, владыка Василий отправился 10 сентября в свой родной город. Там он совершил несколько служб, встретился с преподавателями и студентами Ленинградской духовной академии, а затем посетил г. Новгород.

15 сентября, в последний день, предусмотренный для его поездки в город на Неве, архиепископ Василий отслужил Божественную литургию в Преображенском соборе, прихожанами которого всгда была семья Кривошеиных, жившая неподалеку. Это было его последнее богослужение: в тот же день он почувствовал себя плохо и был отвезен в больницу, где и угас к утру 22 сентября. Погребение владыки состоялось 24 сентября 1985 года в Ленинграде. Согласно воле его близких, он был похоронен на Серафимовском кладбище своего родного города.

В Брюсселе память архиепископа Василия почтили торжественной панихидой, отслуженной в Свято-Никольском кафедральном соборе на девятый день его кончины. Возглавил ее митрополит Бельгийский Пантелеимон (Константинопольский Патриархат), которому сослужило русское, греческое и румынское духовенство столицы. На панихиде присутствовали многочисленные государственные и церковные деятели (49). Как было отмечено в последующих некрологах, эта смерть отняла у западноевропейского Православия «просвещенного пастыря» (50), сохранившего верность своей Церкви и родной земле (51).

В своем завещании к пастве владыка Василий писал:

«Мое неотступное епископское моление и желание, да пребудут наша архиепископия и ее прихожане несокрушимо верны строгому Православию и не приемлют никакого, могущего случиться, догматического компромисса, который может повредить неприкосновенности нашей Православной веры. […] Я молю духовенство и паству нашей архиепископии оставаться после моей смерти всегда верными нашей Матери Православной Русской Церкви (Московскому Патриархату) и не переходить ни в какую другую церковную юрисдикцию по собственному почину и без благословения Московского Патриархата в случае, могущем произойти, образования автономной или автокефальной Православной Церкви в Западной Европе или Бельгии» (52).

Совершенно очевидно, что архиепископ Василий всегда считал Московскую Патриархию не подчиненной советской власти «организацией», а канонической Церковью, унаследовавшей тысячелетнюю традицию России.

Жизнь владыки Василия, русского православного архиепископа Брюсселя и Бельгии, была продолжительной и плодотворной, но при этом нелегкой. Студент-патриот, эмигрант, позднее монах, он являлся, безусловно, выдающимся архиереем, оставившим след в православном богословии. Тем не менее, он оказался чуждым как определенной части эмиграции, так и России советской эпохи (53). Его особый путь, избранный вполне осознанно, многими не был понят. И все же, его поразительное «возвращение к источникам» (54), его кончина на родной земле, была воспринята многими как Божие благословение (55), особенное для того, кто, хотя и в изгнании, посвятил все свое существование на служение России и Православной Церкви (56).

(Перевод с французского священника Андрея Елисеева)

Примечания:

1. O семьe Кривошеиыx, см. напр.: Церковь Владыки Василия (Кривошеина). Нижний Новгород, 2004. С. 113–114.
2. Архиепископ Василий (Кривошеин), Автобиографическая замeтка, рукопись, Брюссель, С. 1 и Son Excellence Monseigneur Basile, Archevêque de Bruxelles et de Belgique. note biographique à l’occasion de son 80e anniversaire " // Вестник Русского Западноевропейского Патриаршего Экзархата, №  105-108, Париж, 1980-81, С. 3.
3. Архиепископ Василий (Кривошеин), Воспоминания, Нижний Новгород, изд. Братства св. Александра Невского, 1998, С. 10-28 и 322. Эти воспоминания вошли почти без изменений в «Красное колесо» А. Солженицына, «Узел 3-й: март семнадцатого». Солженицын А. И. Красное колесо: В 10 т. М., 1993-1997, Т. 5, С. 250-255, 383-386.
4. Всеволод Кривошеин служил во 2-м полку дивизии генерала Дроздовского (Добровольческая армия генерала Деникина). Об этом полку см. Туркул А. В., «Дроздовцы» в огне. Картины гражданской войны, 1918-1920, Москва, Терра — Книжная лавка — РТР, 1996. См. также Архиепископ Василий (Кривошеин), Воспоминания, Указ. соч., С. 32-197 и Церковь Владыки Василия (Кривошеина), Указ. соч., С. 136. Заметим, что трое из четверых его братьев воевали на стороне «белых»; двое из них погибли.
5. По принятии на послушание 21 ноября 1925 г., он был пострижен 24 марта 1926 г. и произнес монашеские обеты 5 марта 1927 г. (даты приведены по юлианскому календарю, употребляемому на Афоне). См. Церковь Владыки Василия (Кривошеина), Указ. соч., C. 116-117.
6. Среди них можно упомянуть архимандритов Мисаила, Кирика, Илиана, отцов Феодосия Карульского, Вениамина Капсальского, Диадоха, Трофима и прп. Силуана Афонского.
7. Монах Василий (Кривошеин) «Аскетическое и богословское учение св. Григория Паламы», Seminarium Kondakovianum, № VIII, Прага, 1936, С. 99-154. Это исследование впоследствии было также опубликовано на английском, французском и немецком языках.
8. G. W. H. LAMPE (dir.), Patristic Greek Lexicon, Oxford, 1968. См. также Диакон Михаил Городецкий, Aрхиепископ Брюссельский и Бельгийский Василий (Кривошеин) // Приходской бюллетень Свято-Никольского собора в Брюсселе, Брюссель, 1986, № 1, С. 4.
9. Архиепископ Василий (Кривошеин), Воспоминания, Указ. соч., С. 203-204.
10. Большая часть этих работ собрана в Архиепископ Василий (Кривошеин), Богословские трyды (1952-1983), Нижний Новгород, изд. Братства св. Александра Невского, 1996. Другие сочинения, на русском и французском языках опубликованы в Вестнике Русского Западноевропейского Патриаршего Экзархата, главным редактором которого он являлся. Некоторые были недавно переизданы небольшими брошюрами.
11. Syméon le Nouveau théologien, Catéchèses (3 tomes), Introduction, texte critique et notes par Mgr Basile Krivochéine, traduction par Joseph Paramelle, s. j., Paris, éd. du Cerf, 1963-65.
12. Василий (Кривошеин), архиепископ, Преподобный Симеон Новый Богослов (949-1022), Париж, изд. Имка-Пресс, 1980. Эта книга была одновременно опубликована и на фpaнцyзкoм языке издательством Шеветоньского монастыря.
13. См. Наречение и хиротония архимандрита Василия (Кривошеина) // Журнал Московской Патриархии, 1959, № 9, С. 27-32.
14. Там же, С. 29.
15. О нем см. A. Казем-Бек, Знаменательный юбилей (50-летие архиерейского служения архиепископа Брюссельского и Бельгийского)«. // Журнал Московской Патриархии, 1959, № 11, c.13-16; Иеромонах Корнилий (Фристедт), Митрополит Брюссельский и Бельгийский Александр. Heкpoлoг // Журнал Московской Патриархии, № 8, 1960, С. 10-13; Serge Model, Histoire de l’Archevêché orthodoxe russe de Bruxelles et de Belgique, Bruxelles, éd. de la Paroisse orthodoxe de la Protection de la Ste Vierge, 1996, C.5-11 и Церковь Владыки Василия (Кривошеина), Указ. соч., C. 64, 129.
16. Постановление Священного Синода Московского Патриархата от 31 мая 1960 г. // Журнал Московской Патриархии, 1960, № 7, С. 5.
17. Указ Его Святейшества Алексия, Патриарха Московского и всея Руси от 21 июля 1960 г. // Вестник Русского Западноевропейского Патриаршего Экзархата, №  33-34, Париж, 1960, см. также Архиепископ Василий (Кривошеин), Воспоминания, Указ. соч. С. 241.
18. См. Протоиерей Алексий Мальцев, Православные церкви и русские учреждения вне России, Берлин, изд. Братства св. Владимира, 1905; Мария Драшусова, К столетию храма свт. Николая в Брюсселе, Брюссель, рукопись, 1962; Протоиерей Павел Недосекин, Свято-Никольский собор Русской Православной Церкви в Брюсселе, Брюссель, изд. храма св. Николая, 2-е изд., 1999.
19. Свящ. Сергий Модель. Православная Церковь в Бельгии и Люксембурге // Церковь и время, № 3 (36), 2006. С.????????
20. Королевский Указ от 5 июня 1937 г., утвердивший статус Архиепископии в качестве «общественно полезного учреждения», Moniteur Belge от 14 июня 1937 г., С. 3771-3774. См. также Serge Model, Histoire de l’Archevêché, Указ. соч. С. 7; Митрополит Евлогий (Георгиевский), Путь моей жизни. Воспоминания, изложенные по его рассказам Т. Манухиной, Париж, изд. Имка-Пресс, 1947, C. 392 и Père Serge Model, " L’Eglise orthodoxe en Belgique et au Luxembourg", Указ. соч.
21. Наречение и хиротония архимандрита Василия // Вестник Русского Западноевропейского Патриаршего Экзархата, № 32, Указ. соч. С. 211.
22. Архиепископ Василий (Кривошеин), Воспоминания, Указ. соч. С. 273-282.
23. Архиепископ Василий (Кривошеин), Вторая Всеправославная конференция на Родосе // Журнал Московской Патриархии, 1964, № 4, С. 32 и Воспоминания, Указ. соч. С. 285-286.
24. Архиепископ Василий (Кривошеин), Третья Всеправославная конференция // Журнал Московской Патриархии, 1965, № 7, C. 42 и Воспоминания, Указ. соч. С. 301-309.
25. Архиепископ Василий (Кривошеин), Четвертoe Всеправославнoe coвeщaниe // Журнал Московской Патриархии, № 1, 1969, С. 45-53 и Воспоминания, Указ. соч. С. 315-316.
26. Архиепископ Василий (Кривошеин), «Межправославная комиссия по диалогу с англиканами» // Журнал Московской Патриархии, № 6, 1969, С. 35-48. См. также Архиепископ Василий (Кривошеин), Богословский диалог между Православной Церковью и англиканским вероисповеданием и его проблемы // Вестник Русского Западноевропейского Патриаршего Экзархата, № 59, С. 157-178; Архиепископ Василий (Кривошеин), Богословские собеседования по вопросу об англиканском священстве между Англиканской и Русской Православной Церквами // Журнал Московской Патриархии, № 7, 1967, C. 45-53; Архиепископ Василий (Кривошеин), Сессия межправославной комиссии по диалогу с англиканами (Хельсинки, 7-11 июля 1971), // Журнал Московской Патриархии, № 4, 1972, C. 55-58.
27. Архиепископ Василий (Кривошеин), XIX Международный Старокатолический конгресс в Вене // Журнал Московской Патриархии, № 11, 1965, C. 46.
28. Эта степень была ему присуждена за совокупность его трудов, а в особенности за его издание «Огласительных слов» преп. Симеона Нового Богослова. См. Архиепископ Василий (Кривошеин), Воспоминания, Указ. соч. С. 297 и 301.
29. N. Lossky, Son Eminence Monseigneur Basile, archevêque de Bruxelles et de Belgique: in memoriam // Вестник Русского Западноевропейского Патриаршего Экзархата, № 115, С. 43-44.
30. Serge Model, Histoire de l’Archevêché, Указ. соч., С. 24-33; Son Excellence Monseigneur Basile // Вестник Русского Западноевропейского Патриаршего Экзархата, №  105-108, С. 6
31. В 1969 г. архиепископ Василий принимал участие в интронизации первого греческого митрополита — Эмилианоса (Захаропулоса), позже, в 1983 — в интронизации преемника последнего — митрополита Пантелеимона (Контояниса).
32. F. Lhoest, Le Congrès orthodoxe de Bruges // Le Messager orthodoxe, № 58, Paris, 1972, C. 62-64.
33. Неделя молитв о единстве христиан проводится в Католической Церкви ежегодно обычно в конце декабря — начале января. Идея, выделить специальное время в литургическом круге для молитв о восстановлении утраченно некогда единства принадлежит католическому священнику из Лиона — аббату Полю Кутюрье. Начиная с 1935 года, неделя молитв о христианском единстве проводитс ежегодно во всех католических приходах и охватила поистине весь западный христианский мир.
34. Вестник Русского Западноевропейского Патриаршего Экзархата, № 64, 1970, С. 4-5.
35. Письмо подготовительного комитета в преддверии образования Брюссельского межцерковного комитета, рукопись, Брюссель, 20 ноября 1970 г.
36. Диакон Михаил Городецкий, Указ. соч. С. 6; F. D., Rencontre avec l’archevêque russe Basile Krivochéine // La Libre Belgique, 26-27 février 1980, Брюссель, C. 28 и Архиепископ Василий (Кривошеин), Воспоминания, Указ. соч. С. 332-333.
37. Закон от 17 апреля 1985 г. о признании органов управления, заведующих делами православного культа, Moniteur Belge, 11 мая 1985 г., С. 6870-6871; Serge Model, L’Eglise orthodoxe, Указ. соч. С. 81.
38. Архиепископ Василий (Кривошеин), Международный конгресс в Венеции, посвященный тысячелетию Горы Афон // Журнал Московской Патриархии, 1964, № 2, С. 54.
39. Диакон Михаил Городецкий, Указ. соч., С. 6
40. Диакон Михаил Городецкий, Указ. соч., С. 7
41. Священник Георгий Чистяков, Красный антисоветчик // Русская Мысль, № 4323, Париж, 22-28 июня 2000, С. 19.
42. Там же.
43. Диакон Михаил Городецкий, Указ. соч., С. 6; Архиепископ Василий (Кривошеин), Воспоминания, Указ. соч., С. 343-473.
44. Это стоило вл. Василию нескольких лет «запрета» на въезд в СССР.
45. Смотри воспоминания Владыки об этих иерархах: Архиепископ Василий (Кривошеин), Воспоминания, Указ. соч., С. 202-262 и  266-341.
46. Протоиерей Борис Бобринский, Памяти архиепископа Василия Брюссельского // Русская мысль, № 3592 от 25 октября 1985. (Архиепископ Василий (Кривошеин), Воспоминания, Указ. соч., С. 318-320).
47. Архиепископ Василий (Кривошеин), Воспоминания, Указ. соч., С. 328.
48. Диакон Михаил Городецкий, Последнее путешествие // Приходской бюллетень Свято-Никольского собора в Брюсселе, 1985, № 8, C. 11; Serge Model, Histoire de l’Archevêché, Указ. соч., С. 33-35 и Церковь Владыки Василия (Кривошеина), Указ. соч., C. 413-419.
49. Среди них были апостолический нунций, епископ Люк де Ховр (представлявший кардинала Данеельса), англиканский епископ, аббат Шеветоньского монастыря и представитель Министерства юстиции (ответственный за дела культов в Бeльгии).
50. Mort de l’archevêque Basile de Bruxelles // Episkepsis, № 344, Genève, 15 octobre 1985.
51. N. Lossky, Son Eminence Monseigneur Basile, Указ. соч., С. 44.
52. Завещание архиепископа Василия (Кривошеина) от 30 января 1980 г., Брюссель, §§ 7 и 8.
53. Священник Георгий Чистяков, Указ. соч., С. 19.
54. F. Lhoest, Adieu à Mgr Basile (Krivochéïne), archevêque orthodoxe russe de Bruxelles // Bulletin de la Communauté orthodoxe de la Sainte Trinité et des SS. Côme et Damien, Брюссель, 1985.
55. Протоиерей Борис Бобринский, Указ. соч.
56. N. Lossky, Son Eminence Monseigneur Basile, Указ. соч., С. 44.